Римский папа Мартин – один из святых, (широко почитаемых и в восточном, и в западном христианском мире. По происхождению он был уроженец Тосканской области в Италии, получил хорошее образование, некоторое время являлся папским апокрисиарием (представителем) в Константинополе. Римскую кафедру он возглавил в 649 г. — в сложный период тогда еще единой христианской церкви, когда господствующим богословско-догматическим учением в восточной части империи стало монофелитство, вызвавшее большие церковные смуты. Монофелитство, или «единовольческая ересь», возникло в начале VII в. под влиянием стремления византийских правителей присоединить к церкви широко распространившееся монофизитство. Адепты монофелитской ереси, по своей сути представлявшей видоизмененное монофизитство, признавали в Христе две природы: Божественную и человеческую, но волю – одну, Божественную, пытаясь таким образом выработать компромисс между монофизитами и ортодоксальной церковью. Император Ираклий, желая положить конец распрям, в 638 г. издал составленный константинопольским патриархом Сергием так называемый “Экфесис” (“Изложение веры”), который окончательно повелевал исповедовать учение об одной воле при двух природах Христа. После смерти Ираклия (648 г.) императорский престол занял Констант II, откровенный сторонник монофелитов. Вместо “Экфесиса” вышел другой указ – “Типос” (“Образец веры”), составленный по поручению Константа новым константинопольским патриархом Павлом, который запрещал всякие рассуждения равно как об одной, так и о двух волях при признании двух природ Иисуса Христа.
Папа Мартин — непримиримый противник монофелитов – созвал по просьбе константинопольского монаха Максима (Исповедника) в октябре 649 г. в Риме Латеранский поместный собор, на котором присутствовало 150 западных епископов и 37 представителей Православного Востока. Собор осудил монофелитство как ересь, а его защитники – константинопольские патриархи Сергий, Павел и Пирр – были преданы анафеме, что вызвало ярость императора-монофелита. По распоряжению Константа папа-оппозиционер был обвинен в политической измене и приговорен к смертной казни, которая, по ходатайству раскаявшегося патриарха Павла, лежавшего к этому времени на смертном одре, была заменена ссылкой в византийский Херсон. Здесь, пробыв 124 дня (с 15 мая по 16 сентября 655 г.), папа скончался и был погребен, как сообщают источники, в храме Богородицы Влахернской, расположенном на загородном «некрополе святых» «на расстоянии одного стадия от благословенного города Херсона».
Из крымской ссылки папа Мартин отправил в Константинополь три письма, два из которых чудом сохранились до наших дней. К этим письмам, представляющим собой важный источник по истории ранневизантийского Херсона, обращалось не одно поколение ученых. Сообщаемые в них сведения об экономике региона, о торговле и ценах, о вероисповедном состоянии Херсона в середине VII в. имеют также немалое значение для исследования истории религиозной и политической борьбы в империи в годы правления Константа II (641–668). Наконец, они необходимы для воссоздания жизненного пути и характеристики личности самого Мартина – одного из наиболее значительных церковно-политических деятелей VII в.
Письма святого Мартина представляют собой не только важное историческое, но и бесценное духовное наследие. Они демонстрируют нам через века силу духа, крепость веры, мудрость пастыря. Сегодня мы хотим познакомить Вас с этими письмами, оправленными 1366 лет назад из Херсонеса, которые ранее были доступны только узкому кругу специалистов.
Заведующий отделом византийской истории Т. Ю. Яшаева
Письмо XVI
Извещаем родственную милость Вашу, брат и господин, что после того, как мы отправились от [места], именуемого Иерон, из Константинополя, плывя в святую пятую ферию Трапезы Господней, мы миновали Фарос и, проходя мимо различных мест, в майские иды прибыли в Херсон. Итак, [письмо]носец, который вручает Вам настоящее письмо, через 30 дней после нас прибыл в Херсон из области Византия. И возрадовались мы его приходу, полагая, что средства, присланные нам из Италии, которые с его приездом должны были облегчить нашу участь, находятся уже на этой земле. Но когда спросили, то узнали у него, что ничего он не привез сюда из Италии, и удивился я и даже за то восславил Бога, что он как ему ведомо распределяет несчастья наши; особенно поскольку голод и нужда в этой земле таковы, что хлеб в ней только упоминается по названию, однако его совсем не видят. Поэтому, если нам не пришлют содержания из этой страны или из области Понта, жить здесь мы вовсе не сможем. Ибо дух бодр, плоть же немощна, как ты и сам знаешь. Ведь в этой стране невозможно ни за какую цену найти в обеспечение себе хотя бы умеренное пропитание. Поэтому, если, как сказано, сюда будут присланы оттуда хлеб и вино или оливковое масло и всякое иное прочее, поторопись, как можно скорее, переслать все это нам. Ибо я полагаю, что не сделал ничего столь дурного тамошним священнослужителям, а также тем [людям], кои пребывают в той церкви, чтобы они до такой степени презрели веление Господа: ведь главное, что когда апостол писал филиппийцам, благодаря их за то, что и раз, и два они присылали на нужду ему в Фессалонику, то добавил: «Я получил все и избыточествую» (Послание апостола Павла к филиппийцам. IV. 18). Если уж чужеземцев там, то есть в Риме, так подкрепляет Святой Петр, то что же говорить о нас, являющихся его собственными рабами, служившими ему, по крайней мере, до сего времени и пребывающими в подобном изгнании и [толикой] скорби? Я все же поставил в известность Вашу милость о кое-каких вещах, которые должны быть там куплены; и прошу, чтобы обычным образом, как сам разумеешь, ты бы позаботился об их приобретении и отправке нам ради многих наших нужд и многочисленных недугов.
Письмо XVII
Имеем единственное желание: всегда утешать своими посланиями Вашу милость и избавлять Вас от волнения, которое Вы [испытываете] из-за нас: вместе с Вами же и всех священнослужителей и братьев наших, кои, ради Господа, имеют о нас попечение. Вот и сейчас пишу Вам о том, что стесняет нас. Говорю правду, во имя Христа, Бога нашего. Ибо, будучи удалены от всякой земной суеты и освобождены от наших грехов, ныне мы лишены и самой жизни. Ведь те, кто обитает в этой области, все являются язычниками, и языческие нравы восприняли те, которые известны как живущие здесь; они не имеют совершенно никакой человечности, кою природа людей даже среди самих варваров постоянно обнаруживает в нередко [проявляемом] ими сострадании. Ведь знает Бог, что если бы не с суденышек, которые приходят из пределов Романии, как ее называют те, что здесь живут, именуя, стало быть, страну греков Понтийской землей… Так вот, ни разу не смог бы я купить хлеба, происходящего из этой страны, хоть на тремиссий, так же, как и других продуктов какого-либо рода, если бы, повторяю, не с суденышек, кои изредка заходят сюда, чтобы уйти с грузом соли. Так мы могли приобретать три или четыре модия за номисму вплоть до нынешнего месяца сентября. Но до сих пор мы не смогли купить [зерна] из нового урожая иначе, чем за номисму четыре модия. Право, удивлен я был и дивлюсь поныне черствости и безжалостности всех, кои некогда находились в моем подчинении, и друзей моих, и близких, ибо они начисто забыли о моем несчастье, и, как я понимаю, не желают знать, есмь я на земле или нет меня. Много же более удивляюсь тем, кои пребывают в церкви Святого апостола Петра, ибо они заботятся о теле и о плоти своей настолько больше, чем о нашей к ним любви, что бросили нас без попечения. По крайней мере – в отношении телесной потребности и ежедневного обеспечения… Ну даже если церковь Святого Петра не имеет золота, то ведь хлеба и вина и других необходимых припасов она, по милости Божьей, не лишена, чтобы не позаботиться хотя бы об умеренном пропитании. Какое, ты думаешь, мы представим свидетельство перед судом Христа обо всех обвинявших нас и утративших разум людях, кои созданы из одного и того же комка праха? Что за ужас обрушился на людей, принудив их не выполнять веления Бога, или страх, там где и нету страха? Или распространяют на нас гонения духи зла? Или я проявил себя врагом всяческого благополучия церкви и ее противником? Истинно, пусть Бог, коий желает всем спастись и прийти к уразумению истины при посредничестве Святого Петра, утвердит сердца их в православной вере и укрепит против любой еретической и враждебной нашей церкви личности и сохранит непоколебимыми, особенно же пастыря, который ныне оказывается во главе ее, чтобы нигде не оступившись, не отклонившись и не покинув того, что они письменно засвидетельствовали перед лицом Бога и его святых ангелов, [все] они, вплоть до какого-либо [самого из них] ничтожного, вместе с моей униженностью получили бы корону справедливой веры православной из рук Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа! О бренном же сем теле моем позаботится и сам Господь, как угодно будет ему распорядиться, и в непрестанных мучениях, и в незначительном утешении. Ибо Господь близко, и чего же я беспокоюсь? Конечно, я уповаю на его милосердие в том, что не замедлит завершить мой путь, коий он предначертал. Да здравствуют во Господе [все] Ваши и все, кто из любви к Богу сочувствует моим узам. Да предохранит Вас Всевышний Бог мощной рукою ото всякого наказания и спасет во царствии своем!
Перевод О.Р. Бородина
