«Повесть временных лет» описывает приход князя Владимира к христианству в результате длительных раздумий и глубокого осмысления.
Вначале князя агитируют представители различных религий соседних держав — мусульмане из Волжской Булгарии, хазары-иудеи, немцы — представители западного христианства, но наиболее убедительным оказывается Грек Философ.
Князь Владимир и Грек Философ. Миниатюра Радзивиловской летописи.
Посланец Византии рассказывает Владимиру священную историю Ветхого и Нового Завета, отвечает на его вопросы. Особенно на князя повлияла демонстрация «запоны» — изображения Страшного Суда с муками грешников и торжеством праведников. Казалось бы, после такого остается только погрузиться в купель, но прагматичный Владимир желает взвесить все «за» и «против», поэтому отвечает византийскому миссионеру: «Пожду еще немного».
Причину промедления князя нельзя понять, не понимая восприятия окружающего мира людьми раннего средневековья. Для большинства язычников-русов, как и для представителей соседних народов, материальная составляющая любого вероучения была важнее богословских догматов. Вопрос об истинности веры решался в плотной связи с тем, какие именно мирские блага можно получить с ее помощью. Непременным и очень важным атрибутом религиозных дебатов было чудо, благодаря которому желающие креститься воочию убеждались в силе и могуществе Бога, о котором им говорили миссионеры. Все это мы наблюдаем в повествовании о крещении Владимира.
Сюжет о религиозных посольствах десяти мужей, конечно, является отражением известного литературного шаблона, но, тем не менее, укладывается в схему отношения язычников к новой вере.
Совещание князя Владимира о выборе веры. Миниатюра Радзивиловской летописи.
Решающим аргументом для послов Владимира становится ощущение красоты византийского богослужения – именно оно, как зрительное проявление трансцендентного, является критерием истинности. Собор Святой Софии в Константинополе действительно на протяжении многих веков очаровывал тысячи и тысячи очевидцев, выступая эталоном церковной архитектуры.
Исследователи нашли много параллелей к рассматриваемому летописному тексту. Он напоминает прения Константина Философа с иудеями в Хазарском каганате, а именно диспут представителей монотеистических религий, устроенный каганом Буланом. Все же было бы неверно говорить о прямом текстуальном заимствовании этого сюжета. Дебаты о вере многократно проводятся и впоследствии, будучи засвидетельствованы современниками, чья осведомленность не вызывает сомнений. Так, например, Гильом де Рубрук повествует о таких спорах, состоявшихся в XIII в. при дворе кагана Менгу, последнего повелителя единой Монгольской империи.
Выбор византийского христианства являлся закономерным итогом всей предыдущей истории Руси и во многом он предопределил ее будущее.
Автор: А. А. Роменский, научный сотрудник отдела Византйиской истории
